Вот такую быль я нашла в бортовом журнале самолета авиакомпании ЮТЭЙР. Прежде чем ее привести здесь дословно, я сопровожу ее комментарием маркетинговым.
Все мы выросли в рамках какой-то культуры и это всегда будет влиять на наши внутренние процессы дешифровки всех месседжей. Культурная установка, воспринятая в детстве, может быть, даже когда мы еще не умели читать, будет аукаться всю жизнь, неожиданно и как бы из ниоткуда доставая ассоциации и образы. И если наш респондент (не важно, как мы с ним коммуницируем - устно или письменно) воспринял в свое время другие культурные установки, то нам будет нужен переводчик. Переводчик культурных кодов, если мы даже говорим на одном языке. Вот и попробуйте без культуролога продвинуть что-нибудь на инокультурную целевую аудиторию. Вот ярчайщий пример (настолько яркий, что меня чуть не ссадили с самолета - так я смеялась):
Хатуль мадан
(быль, опубликованная в бортовом журнале авиакомпании «ЮтЭйр» в номере за октябрь-ноябрь 2009 года)
Когда рухнул «железный занавес», перестройка, демократия и гласность почти утвердились на территории бывшего Советского Союза, потянулись на историческую родину, в землю обетованную, тысячи семей переселенцев. А по израильским законам каждый юноша и девушка должны отслужить в армии...
Эта байка прислана читателем из Израиля
В те времена русскоговорящих интервьюеров в израильских военкоматах еще не было, а русские призывники уже были. Из-за того что они в большинстве своем плохо владели ивритом, девушки-интервьюеры часто посылали их на проверку к так называемым офицерам душевного здоровья (по специальности - психологам), чтобы те на всякий случай проверяли, все ли в порядке у неразговорчивого призывника. Кстати, офицер душевного здоровья - «кцин бриют нефеш» - сокращенно на иврите называется «кабан». Хотя к его профессиональным качествам это, конечно же, отношения не имеет.
Офицер душевного здоровья в военкомате обычно проводит стандартные тесты: «нарисуй человека, нарисуй дерево, нарисуй дом». По этим тестам можно с легкостью исследовать внутренний мир будущего военнослужащего. Ведь что хорошо - тесты универсальные и не зависят от знания языка. Уж дом-то все способны нарисовать.
И вот к одному офицеру прислали очередного русского мальчика, плохо говорящего на иврите. Офицер душевного здоровья поздоровался с ним, придвинул лист бумаги и попросил нарисовать дерево.
Русский мальчик плохо рисовал, зато был начитанным. Он решил компенсировать недостаток художественных способностей количеством деталей. Поэтому изобразил дуб, на дубе - цепь, а на цепи - кота.
Понятно, да?
Офицер душевного здоровья при¬двинул лист к себе. И что он видит?! На листе изображена козявка, не очень ловко повесившаяся на ветке. В качестве веревки козявка использовала цепочку. (Изображение самоубийства в тесте вообще очень плохой признак.)
- Это что? - ласково спросил «кабан».
Русский мальчик напрягся и стал переводить. «Кот» на иврите - «хатуль». «Ученый» - «мад'ан», с русским акцентом - «мадан». Мальчик не знал, что применительно к коту слово «ученый» звучало бы иначе - кот не является служащим академии наук, а просто много знает, то есть нужно было подобрать другое слово. Но другое не получилось. Мальчик почесал в затылке и ответил на вопрос офицера:
- Хатуль мадан.
Офицер был израильтянином. По¬этому приведенное словосочетание значило для него что-то вроде «кот, занимающийся научной деятельностью». Хатуль мадан. Почему козявка, повесившаяся на дереве, занимается научной деятельностью и в чем заключается эта научная деятельность, офицер понять не мог.
- А что он делает? – напряженно спросил офицер.
- А это смотря когда, - обрадовался мальчик возможности блеснуть интеллектом. - Вот если идет сюда (от козявки в правую сторону возникла стрелочка), то поет песни. А если сюда (стрелочка последовала налево), то рассказывает сказки.
- Кому? - прослезился «кабан».
Мальчик постарался и вспомнил:
- Сам себе.
Окончательно сбитый с толку, офицер задумался. Тут что-то было не так. Кот-академик поет и рассказывает сказки в отсутствие зрителей. Но ведь так не бывает. «Кабан» попытался еще раз понять и задал уточняющий вопрос:
- И как часто он это делает?
- Что? - не понял мальчик.
- Ну, как же, песни и сказки.
- И днем, и ночью, - бодро ответил мальчик...
На сказках, которые без сна и отдыха рассказывает сама себе повешенная козявка, офицер душевного здоровья почувствовал себя плохо. Он назначил с мальчиком еще одно интервью и от¬пустил его домой. Картинка с дубом осталась на столе.
Когда мальчик ушел, «кабан» позвал секретаршу: ему хотелось свежего взгляда на ситуацию. Секретарша офицера душевного здоровья была умная, адекватная девушка. Но она тоже недавно приехала из России. Босс показал ей картинку. Девушка увидела на картинке дерево с резными листьями и животное, похожее на кошку, идущую по цепи.
- Как ты думаешь, это что? – спросил офицер.
- Хатуль мадан, - ответила секретарша.
Спешно выставив девушку и выпив холодной воды, «кабан» позвонил на соседний этаж, где работала его молодая коллега, и попросил проконсультировать по поводу сложного случая.
- Вот, - вздохнул усталый профессионал, - я тебя давно знаю, ты нормальный человек. Объясни мне, пожалуй¬ста, что здесь изображено?
Коллега тоже была из России... Она опытным взглядом оценила картинку и отрапортовала:
- Похоже на хатуль мадан!
Но тут уже «кабан» решил не отступать.
- Почему? - тихо, но страстно спросил он свою коллегу. - ПОЧЕМУ вот это - хатуль мадан???
- Так это же очевидно! – коллега ткнула пальцем в рисунок. – Видишь эти стрелочки? Они означают, что, когда хатуль идет направо, он поет. А когда налево...
Трудно сказать, сошел ли с ума армейский психолог и какой диагноз по¬ставили мальчику. Но сегодня уже поч¬ти все офицеры душевного здоровья знают: если призывник на тесте рисует дубы с животными на цепочках, значит, он из России. Там, говорят, все образованные. Даже кошки,
